Исследование севера Европы

Н

ормандец Пьер Мартин де Ламартиньер участвовал в качестве судового врача в датской экспедиции к северным берегам Московии. В марте 1653 г. три корабля, потрепанные на пути штормом, стали на ремонт в Варангер-фьорде. Ламартиньер, использовав двухмесячную остановку, чтобы ознакомиться с лапландцами, стал первым западноевропейцем, подробно описавшим их быт и нравы.Обстоятельное описание Лапландии епископа Яна Шеффера издано в 1673 г. на латинском языке в Германии под названием «Лаппония, то есть новое и самое правдивое описание страны и народа лапландцев». Шеффер знал о книге Ламартиньера «Путешествие в северные страны...» (русский перевод. М., 1911). Он и еще три участника экспедиции направились «в глубь страны... Через леса, горы и долины, не встречая живой души», они достигли русской Лапландии и на оленях проехали на север, к Коле. В конце мая Ламартиньер вернулся в Варангер-фьорд.

Плавание на восток заняло около десяти дней, и флотилия достигла о. «Борандай» (о. Варандей, иначе Песяков, лежащий к востоку от Печорской губы, у 68°50' с. ш.). Вид жителей удивил Ламартиньера: «Они были еще ниже ростом, чем лапландцы... голова большая, лицо плоское и широкое, очень курносое и чрезвычайно смуглое, ноги большие...» Завершив выгодную торговлю на острове, датчане с Ламартиньером отправились на материк «в маленький городок Печору (Пустозерск?) на берегу небольшого моря, которое носит его имя». Там они приобрели много мехов. В начале июня они собрались «ехать в Сибирь», в «Папин-город» (Ляпин?) и через страну «Борандай» (Большеземельскую тундру) на оленях достигли Полярного или Приполярного Урала.

Потратив на тяжелый для оленей перевал через горы около 12 ч, датчане прибыли в сибирскую деревушку и были приветливо приняты русскими промышленниками (так называли в ту пору, да и значительно позже, охотников, промышлявших пушного звери). После угощения и отдыха, закупив меха, за исключением соболей, Ламартиньер и его спутники продолжили путь к «Папину».

Ненцев, через страну которых Ламартиньер проезжал, он описывает так: «Самоеды еще коренастее, чем лапландцы... лицо плоское, курносое... цвет его землистый, и на лице нет никакой растительности...» К сожалению, невозможно определить хотя бы приблизительно путь датчан от стоянки их кораблей к «Папину», где они скупили много мехов.

На пути туда или обратно Ламартиньер слышал о «горах Патенотр», якобы простирающихся от материка до о. Вайгач. Есть мнение, что «Патенотр» — это, возможно, очень искаженное ненецкое название Полярного Урала: отдаленное сходство имеет название его вершины Пайер. К проливу, отделяющему Вайгач от материка, подходит северо-западный отрог Полярного Урала, кряж Пай-Хой. Вероятнее всего, что известие Ламартиньера отражает смутное сведение именно о Пай-Хое.

От «Борандая» экспедиция перешла к Новой Земле, неудачно пыталась проникнуть в Карское море и вынуждена была пристать к о. Вайгач, где люди подверглись нападению белых медведей. Ламартиньер высаживался на островок у западного берега Вайгача. В конце августа корабли двинулись на запад, к Гренландии, но за Шпицбергеном шторм отнес их к Исландии, где люди благополучно отсиделись и осмотрели гейзеры и вулкан Геклу. В октябре флотилия вернулась в Данию.

Книга Ламартиньера, которого многие считали лжецом, дошла до нас в ряде французских изданий начиная с 1671 г., в английских и в немецких переводах: «...Издания разнятся между собой... в некоторых сделаны столь большие и существенные вставки, что они совершенно изменяют характер книги... Удалось все же показать, что... нелепые сообщения, [как правило]... принадлежат не автору, а издателям, исказившим первоначальный текст...» (М. П. Алексеев).

В

1661 г. рудознатецРудознатцы (в России) — специалисты, занимающиеся поисками полезных ископаемых.Василий Шпилькин был послан с группой людей через Мезень на Канин для поисков руд и «лазоревых каменьев». В июне он прошел вдоль восточного (Конушинского) берега Мезенской губы до Канина. В течение трех лет он исходил все — более 600 км — побережье полуострова, обследуя многочисленные речки и протоки.

В. Шпилькин побывал и во «внутренних районах» длинного и узкого п-ова Канин: на невысоком (до 242 м) кряже Канин Камень (длина 100 км) и на двух его скалистых мысах — Канин Нос и Микулкин, издавна служивших хорошими ориентирами для мореходов. В. Шпилькину удалось обнаружить серебряную руду, «лазоревые каменья» и хрусталь лишь в восьми местах — на мысе Микулкином и по течению семи речек на всех трех берегах полуострова. Вернувшись в Москву в 1664 г., В. Шпилькин составил первое, очень краткое описание Канина.

М

олодой француз Жан Франсуа Реньяр, будущий драматург, посетил Лапландию летом 1681 г. От городка Торнио, на северном берегу Ботнического залива, он в начале августа двинулся вверх по р. Торниойоки в финском челне. Из-за стремительного течения и ветра движение по реке было очень трудно. Ж. Реньяр шел берегом, сильно страдая от мошкары. Он удивлялся обилию птиц, но обращал мало внимания на характер местности: его дневник беден географическими записями. Время от времени Ж. Реньяр заносил туда заметки о лопарях. Он продвигался на север, не удаляясь от р. Турнеэльва, а от устья Муониойоки — на северо-запад, в глубь шведской Лапландии. Пройдя от залива около 400 км, Реньяр достиг длинного озера Турнетреск — истока Турнеэльва. Здесь течение преграждают «...ужасные пороги [водопад Тарракоски], воды мчатся со страшной скоростью и шумом». Озеро окружено высокими безлесными горами (до 1765 м). Реньяр поднялся на прибрежную гору, «по высоте превосходящую все остальные». С вершины он якобы увидел «все пространство Лапландии и море до северного мыса...» и записал в дневнике: «...я не поверю никогда, что мы можем забраться еще дальше [на север]». По этому поводу итальянский исследователь Лапландии конца XVIII в. Джузеппе Ачерби заметил: «Реньяр был совершенно очарован своим успехом... хотя мог продолжить путешествие на 300 км далее к северу».

В середине сентября, спустившись по Турнеэльву и «миновав более сорока водопадов», Реньяр вернулся к Ботническому заливу. Во Франции он опубликовал «Путешествие в Лапландию». «Эта книга, полная ошибок и преувеличений, больше служит для развлечения, чем для познания...» (Д. Ачерби). Шведские историко-географы оценивают книгу не так сурово, особенно ее этнографический материал, и отмечают Реньяра как одного из ранних исследователей крайнего севера их страны.

Д

о середины XVIII в. Новая Земля считалась географами единым островом, а восточные ее берега были почти неизвестны. В начале 60-х гг. кормщик (мореход — глава промысловой артели) Савва Феофанович Лошкин занимался промыслом в юго-западной части Карского моря. Продвигаясь постепенно на север, он дважды зимовал на восточном берегу Новой Земли; вторая зимовка была вынужденной: до северного мыса С. Лошкину осталось пройти несколько километров, но тяжелые льды не позволили ему пробиться ни на шаг. На третий год, обогнув Северный остров, зверобой прошел Баренцевым морем на юг вдоль западного берега Новой Земли. Его сообщение — в пересказе Ф. И. Рахманина — записано В. В. Крестининым в 1788 г. Это первое известное нам плавание вдоль всего (около 1 тыс. км) восточного берега Новой Земли и первый обход ее кругом.

Кормщик Яков Яковлевич Чиракин много раз плавал на промыслы к Новой Земле и по крайней мере десять раз зимовал там. Летом 1766 и 1767 гг. он завершил открытие пролива Маточкин Шар и доказал, что Новая Земля — двойной остров: «...одним небольшим проливом в малом извозном карбасу оную Новую Землю проходил поперек насквозь на... Карское море два раза, оттуда и возвращался в Белое море тем же проливом; и оному месту снял своеручно план».

В 1768 г. Я. Чиракин был послан к Новой Земле на гнилой «кочмаре» (промысловое судно до 10 т) вместе с военным штурманом Федором Розмысловым и подштурманом Матвеем Губиным. В сентябре Чиракин прошел Маточкиным Шаром в Карское море, Розмыслов же и Губин произвели на шлюпке первую опись пролива: «своеручный план» Чиракина не удовлетворял элементарным требованиям. Зимовали мореходы у восточного выхода из пролива. Из 14 моряков умерли от цинги восемь, в том числе Я. Чиракин; все остальные были больны.

Летом 1769 г. Ф. Розмыслов по чистой воде вышел в Карское море, но через день был остановлен сплошными льдами. Он повернул обратно и по ошибке попал в неизвестный ранее залив, который назвал Незнаемым (73°45' с. ш.). Спустившись оттуда несколько к югу, он через два дня нашел вход в Маточкин Шар. В проливе гнилую «кочмару» пришлось бросить. Два помора, зашедшие в западное устье Маточкина Шара, доставили Ф. Розмыслова с уцелевшими людьми в Архангельск в сентябре 1769 г.

Во время описи пролива Ф. Розмыслов исследовал береговые горы, озера в этих горах и дал краткую характеристику животного и растительного мира. Он также описал п-ов Панькова Земля (на западном побережье о. Южного, у 73°10' с. ш.), открытый поморами.

В

начале 40-х гг. XVIII в. Адмиралтейств-коллегия решила оставить на зимовку у незамерзающего Мурманского берега военные корабли. Для этого необходимо было исследовать участок побережья, выбрать удобную для зимовки гавань и построить там жилища. Летом 1741 г. к устью Колы был послан лейтенант Василий Винков, заснявший о. Кильдин и короткий участок матерого берега к западу от него до вершины Кольского залива. «Это была первая и притом точная работа русских на Лапландском берегу».

В то же лето флота-мастер (старший штурман) Евтихий Бестужев описал все западное побережье п-ова Канин. Его журналы до нас не дошли; на составленных им картах довольно подробно обозначены все речки и изгибы берега, но отметок глубин на море нет. Благодаря его работе впервые узнали об истинном положении Канинского берега, а выполненное Е. Бестужевым исследование рек Чижи и Чёши до 1850 г. оставалось единственным.

Вторая опись Белого моря, более ценная с гидрографической точки зрения, совершена штурманом Беляевым в 1756–1757 гг. на одномачтовом боте. Он описал о. Моржовец, оба берега Мезенской губы и весь Зимний берег (более 500 км). Он впервые выполнил также промеры глубин между устьями Мезени и Двины. «Работы Беляева отличаются точностью и подробностью, удивительными по средствам, которые он имел для исполнения этого дела... Быть может, этот деятельный труженик скончался вскоре по возвращении... так как карта вышла под именем его помощника Толмачева, хотя большую часть описи сделал сам Беляев».

В 1769 г. Михаил Степанович Немтинов на боте заснял все побережье Онежского п-ова от устья Двины до устья Онеги. «...Острова Онежских шхер, виденные им вдоль восточного берега залива, означены грубо и неверно, но под настоящими своими названиями». Дополнив и исправив по материалам этих трех описей голландские карты XVII в., морское ведомство составило первую «похожую карту восточной половины Белого моря, служившую в рукописных списках с 1770 по 1778 г.».

В 1778–1779 гг. Петр Иванович Григорков и Дмитрий Андреевич Доможиров завершили опись Терского берега и положили на карту п-ов Святой Нос с лежащим за ним Святоносским заливом. Они обследовали несколько мелей, особенно в Горле Белого моря, которое после их работы впервые было положено на довольно точную карту.Горло Белого моря — широкий (45–55 км) мелководный пролив, соединяющий северный бассейн Белого моря, лежащий за полярным кругом, с его главным бассейном. Длина пролива — более 150 км, включая Воронку, северную часть горла. Сохранилась только копия составленной обоими офицерами общей карты. «Между тем [их] работы... забытые Коллегией, приобрели заслуженное одобрение и доверенность... мореплавателей».

В

Василий Васильевич Крестинин, сын архангельского купца, коренного помора, записывал рассказы опытных кормщиков о «полунощных странах». Эти записи содержат первые сравнительно детальные географические сведения о Большеземельской тундре, собранные около 1785 г., о Колгуеве и Новой Земле.

«Большеземельский хребет» начинается примерно в 40 км от Печоры и простирается до Урала; на нем нет леса: граница лесной растительности проходит в 65 км к югу. В. Крестинин первый сообщил о р. Усе (565 км, система Печоры) и ее многочисленных притоках.

По сведениям, полученным в 1786 г. от мезенца Никифора Рахманина, Крестинин дал первую характеристику «округлого острова» Колгуева: длина его «по окружности» 380 км (преувеличено); на юге его только одна губа — Промойная; на нем четыре реки (их больше) и много озер. «Поверхность острова, составляющая равнину, покрывается мохом, частью белым и сухим». Первая попытка основать там постоянный поселок сделана около 1767 г.: 40 раскольников поставили в устье одной реки скит и прожили на острове около четырех лет, почти все погибли, лишь двое вернулись в Архангельск.

В 1787–1788 гг. В. Крестинин записал рассказы некоторых промышленников, в основном кормщика Ивана Шукобова, о «великом острове» Северного океана — «Новой Земле полунощного края», о западных берегах о. Южного и о. Северного и о рельефе их внутренних районов. На юге промышленники открыли и обследовали губу Безымянную, п-ов Гусиная Земля и о. «Костинская Земля» (о. Междушарский), отделенный от о. Южного дугообразным длинным (более 100 км) проливом Костин Шар. У о. Северного они открыли губы Митюшиха и Машигина, а также о-ва Горбовы (у 75°55' с. ш.). Все опрошенные считали Новую Землю продолжением Уральского хребта, но преувеличивали ее длину по крайней мере в два раза. Приводя их цифры (до 2500 верст), В. Крестинин осторожно отмечал, что на север Новая Земля тянется «до неизвестных пределов», хотя сам же сообщал о плавании С. Лошкина.

Наиболее полные и точные сведения о рельефе Новой Земли получены В. Крестининым от кормщика Федора Заозерского. Вдоль всего западного побережья простирается беспрерывная цепь голых каменных гор, цветом серых или темных. Горы подходят большей частью к берегу; некоторые обрываются в море утесами, стоят, «аки стена, неприступны». Ф. Заозерский отметил лишь три района, где горы отступают от моря. Близ южного входа в Костин Шар, весь п-ов Гусиная Земля и участок к югу от Маточкина Шара — все это низкие, каменистые «равнины». За 75°40' с. ш. «высочайшие ледяные горы простираются... к северу и в некоторых местах самый берег Новой Земли скрывают от глаз».

Дополнительные сведения о рельефе Новой Земли в 1788 г. сообщил В. Крестинину помор-кормщик Федот Ипполитович Рахманин. 26 раз зимовавший на о. Южном. Низкие равнины занимают всю «Кретинскую Землю» и южную часть главного острова. Далее начинается хребет, повышающийся к северу. «От восточного устья Маточкина Шара беспрерывный кряж гор высоких идет до северной оконечности Новой Земли». А береговая полоса к югу от Маточкина Шара до Карских Ворот — «земля низкая, мокрая, покрытая мохом сухим и болотным».Не совсем точно: восточная низменная береговая полоса начинается в 90 км к югу от Маточкина Шара.

Таким образом, к концу XVIII в. у русских сложилось правильное представление о том, что Новая Земля, кроме ее южной окраины, почти полностью занята беспрерывным (за Шаром) кряжем, «остатком Урала». Хорошо были известны и даже обжиты (в летнее время) западные берега обоих островов. И почти совершенно необследованным оставалось восточное побережье.

Ж

итель Архангельска Александр Иванович Фомин в 1797 г. издал «Описание Белого моря с его берегами и островами вообще», в котором дал первую географическую характеристику Белого моря. Это в основном сводка данных, собранных автором «за многие годы по словесным известиям и запискам». Фомин кратко описал три большие губы и берега: Терский, Карельский и Канинский. Кроме «Генеральной карты Белого моря», очень неточной, он пользовался также рукописными картами Онежской губы и Соловецких о-вов, которые он посетил в 1789 г. Карта этих островов и их описание составлены в 1750 г. ключарем Михаилом Ерофеевичем Кузнецовым, долго жившим на Соловках; чертеж Онежской губы — голландским моряком, осевшим в Архангельске, Мартином Барцем.

В работе А. Фомина впервые упоминается кряж Ветреный Пояс и верно указывается его юго-восточное направление: от низовья р. Нюхчи начинается «белокаменный хребет, идущий поперек реки Онеги при Бирючевских порогах...» (у 40° в. д.). Часть многочисленных островов Онежской губы, «... по сказаниям онежских мореходов... крутовершинные, другие плоские, некоторые имеют берега утесистые, другие... песчаные; все поросли лесом, кроме луд» (голых островов). Всего их в губе 50. Эта основная гряда, названная автором Каменной, протягивается примерно на 200 км параллельно западному, Поморскому берегу губы. К Соловецким А. Фомин относит шесть островов, разделенных узкими каналами, или салмами. «Острова Соловецкий, Муксалмы и Заяцкие берега имеют низкие, а середины возвышенные. Соловецкий остров окружен немалым числом луд... Он фигуру имеет несколько подобную яйцу. Середина его возвышена... буграми», т. е. холмистая. А. Фомин (или М. Е. Кузнецов) насчитал на острове 177 озер.

Книга А. Фомина — первый русский литературный источник, дающий определенные сведения о Тиманском кряже: кряж Канин Камень, значительно понизившись и образовав каменистое дно Чешской губы, протягивается далее в Мезенский край, где под названием Тиманского Камня доходит до Вычегды. С него текут реки на восток, к Печоре, и на запад — Мезень и ее притоки.

В

1751 г. Эггерт Олафсон впервые начал измерять высоты Исландии, из-за неточных методов и плохих приборов малоудовлетворительно. Он, однако, все-таки улучшил представление о рельефе острова. К 1757 г. он обошел обжитые районы Исландии, собирая по заданию правительства старинные рукописи и, уже по своей инициативе, географические материалы.

Э. Олафсон хорошо для своего времени описывает морские отложения. На юго-западной низменности во многих километрах от моря он находил раковины и наметил древнюю береговую линию. В 1752 г. он посетил район озера Миватн, на северо-востоке острова, и наблюдал там кратеры взрыва (редкие в Исландии), образовавшиеся во время сильного извержения в 1724 г. А на западе плато он осмотрел большое ледовое поле и величайшую в Исландии лавовую пещеру. Э. Олафсон впервые довольно точно выявил распространение ледников в разных частях Исландии и поднимался на многие вершины (до 1675 м). Исландский географ и историко-географ конца XIX—начала XX в. Торвальдур Тородсен, считает, что с Э. Олафсона вообще начинается научное исследование Исландии.

Свейн Палсон в 1791–1796 гг. обследовал разные районы Исландии, уделяя особое внимание ледникам и ледниковым отложениям на юге. Он изучил длинную узкую низменность — юго-восточную приморскую полосу, ее береговые валы, скопления обломочных горных пород и т. д. В 1796 г. он впервые описал там песчаные пространства, особенно то, самое обширное, которое примыкает к леднику Эрайвайёкудль — южному выступу громадного ледникового массива Ватнайёкудль. С. Палсон исследовал также несколько вулканических массивов и поднимался на их вершины: в 1792 г. — на западе, в районе потухшего вулкана Ок; в 1793 г.— на юге, на вершину Эйяфьядлайёкудль (1666 м, действующий вулкан). В 1794 г. от юго-восточного берега (у 64° с. ш.) он впервые поднялся на Эрайвайёкудль, но не смог покорить вершину его и всей Исландии — потухший вулкан Хваннадальсхнукур (2119 м).

С. Палсон дал первое полное описание обследованных глетчеров в сочинении «Опыт физического, географического и исторического описания исландских ледников». Автор, по мнению Т. Тородсена, очень хорошо описал работу местных глетчеров: «...всему, что в XIX в. было об этом известно, мы обязаны Свейну Палсону: все, что писали об исландских глетчерах иностранные путешественники, — только случайные... заметки...»