Англо-испанская борьба на океанахГлава 28 |
||||||||||||||||||||
С
середины XVI в. на испанских атлантических путях появились многочисленные пираты,
и не
только французские, но и английские, голландские, датские. После благополучного возвращения на родину Ингрэм за выпивку и закуску стал рассказывать о своих скитаниях по заатлантической стране. Слушатели поражались его «басням» об огромном седом медведе (гризли), не верили его «россказням» о птице, не умеющей летать (бескрылая гагарка), удивлялись «сказкам» о другой птице — фламинго с перьями ярко-красного цвета, ставили под сомнение существование животного, похожего на лошадь, но с рогами (американский лось), и жадно внимали его сообщениям о выдуманных многочисленных городах страны, о ее мифических богатствах — золоте, серебре и жемчуге. Но не эта фантазия, а правдивое описание некоторых представителей животного мира Северной Америки снискало Ингрэму славу враля. В большой интернациональной «семье» лгунов-путешественников он пребывал без малого 400 лет: лишь в середине нашего века он был «реабилитирован». Однако среди его современников все же нашлись люди, понимавшие, что в его рассказах есть доля правды. К ним принадлежал министр английской тайной полиции. Вероятно, сведения, сообщенные Ингрэмом на допросе (август — сентябрь 1582 г.), побудили правительство королевы Елизаветы отправить к североамериканским берегам экспедицию Хрмфри Гилберта. С
реди пиратов, пользовавшихся покровительством английской короны, выделился англичанин Френсис Дрейк, открывший, по выражению вице-короля Перу, «путь в Тихий океан всем еретикам — гугенотам, кальвинистам, лютеранам и прочим разбойникам...».
«Железный пират», как его позднее называли, был человек властный и крутой, с бешеным характером, мнительный и суеверный, даже для своего века. Однажды во время бури он кричал, что ее наслал его враг, находящийся на корабле, что тот — «колдун, и все это идет из его сундука». Дрейк в качестве пирата действовал не на свой страх и риск, а как «приказчик» крупной «компании на паях», одним из пайщиков которой была английская королева Елизавета. Она снаряжала за свой счет корабли, делилась с пиратами добычей, но брала себе львиную долю прибыли. Боевое крещение Дрейк получил в 1567 — 1568 гг. во флотилии пирата Джона Хокинса, захватившего испанские города в Центральной Америке, чтобы беспошлинно вести торговлю неграми с испанскими же плантаторами. Набег этот кончился тем, что пять судов попали в руки испанцев и только один — под командой Дрейка — вернулся в Англию. Через четыре года Дрейк уже самостоятельно совершил набег на Панамский перешеек, разграбил караван с драгоценными металлами из Перу и на захваченных новеньких испанских судах прибыл на родину. В 1577 г. Дрейк приступил к самому важному из своих предприятий, которое неожиданно 20 июня пираты остановились в той же бухте Сан-Хулиан, где зимовал Магеллан. Именно здесь Дрейк, явно подражая великому португальцу, обвинил офицера Томаса Даути в заговоре и казнил его. 17 августа пираты покинули бухту. Флотилия Дрейка уменьшилась до трех судов: еще в конце мая он приказал снять с одного полуразрушенного корабля снасти и все железные части, а остов сжечь. Через четыре дня англичане вошли в Магелланов пролив и с большими предосторожностями продвигались в виду обоих берегов, которые постепенно сближались. На побережье попадались бродячие жители, укрывавшиеся от непогоды в жалких шалашах. «Но для грубых дикарей их утварь казалась нам очень искусно и даже изящно сработанной, — пишет спутник Дрейка священник Френсис Флетчер.— Их челноки сделаны из коры, не просмолены и не проконопачены, а только сшиты по швам полосками тюленьей кожи, но так аккуратно и плотно, что не дают течи. Из коры же сделаны и их чашки и ведра. Ножи сделаны из громадных раковин: отломив края, они оттачивают их на камне до... нужной остроты» . Путь через пролив «с его черными, как ад, ночами и немилосердной яростью неистовых штормов» продолжался две с половиной недели. «Не успели мы выйти [6 августа] в это море... для нас оказавшееся Бешеным, как началась такая неистовая буря, какой мы еще не испытывали... [днем] мы не видели солнечного света, а ночью — ни луны, ни звезд. Невдалеке были видны по временам горы... потом они скрывались из глаз... Мы потеряли наших товарищей». Один корабль флотилии Дрейка пропал без вести, другой, через месяц, отброшенный бурей обратно в Магелланов пролив, выбрался в Атлантический океан и вернулся в Англию.
Буря длилась 52 дня, до конца октября. За все время было только два дня передышки. «И вдруг все точно рукой сняло: горы приняли благосклонный вид, небеса улыбались, море спокойно, но люди были измучены и нуждались в отдыхе». Одинокий корабль «Золотая лань» (100–120 т) за два месяца отнесло бурей на юг почти на пять градусов. 24 октября моряки усмотрели «самый крайний» к югу остров и простояли там до 1 ноября; «за ним в южном направлении не было видно ни материка, ни острова, лишь Атлантический океан и Южное море встречались на... вольном просторе». Но Дрейк ошибся: обнаруженный им маленький о. Хендерсон (55° 36' ю. ш., 69° 05' з. д.) находится в 120 км к северо-западу от мыса Горн. Открытие свободного водного пространства дало Дрейку возможность доказать, что Огненная Земля, или «Неведомая Земля» (Терра Инкогнита), вовсе не выступ Южного материка, а архипелаг, за которым простирается, казалось, беспредельное море. Подлинный южный материк, Антарктида, лежит в 1000 км к югу от Огненной Земли. В XIX в., после открытия Антарктиды, широкий проход между ней и Огненной Землей нарекли проливом Дрейка, хотя он с большим правом должен называться проливом Осеса. (См. главу 19) На этих южных широтах, столкнувшись с ужасными ветрами и штормами, Дрейк не смог продвинуться к западу, чтобы выполнить один из пунктов инструкции — обнаружить побережье Южного континента. И тогда он взял курс на север, надеясь соединиться с пропавшими кораблями своей эскадры, как ранее было установлено, в Вальпараисо. 25 ноября «Золотая лань» стала на якорь у о. Чилоэ, населенного индейцами-арауканами; «бежавшими с материка из-за жестокости испанцев». Они справедливо не доверяли европейцам и, когда Дрейк с 10 вооруженными матросами высадился на берег, заставили его уйти, убив двух англичан. Но севернее на материке индейцы дружелюбно встретили пришельцев и дали им лоцмана до Вальпараисо. Дрейк разграбил город и захватил стоящий в гавани испанский корабль с грузом вина и «...некоторым количеством золота». Пират двинулся дальше на север. На испанских картах, попавших в руки англичан, чилийский берег имел северо-западное направление, но всякий раз, когда Дрейк поворачивал на северо-запад, он терял его из виду. Оказалось, что все побережье Чили тянется в основном с юга на север. Только у Перу берег действительно повернул на северо-запад: Дрейк «срезал» сотни тысяч квадратных километров несуществующей территории. После его плавания контур Южной Америки на картах принял более правильные, знакомые нам очертания. В бухте Баия-Салада (у 27° 30' ю. ш.) Дрейк простоял месяц, ремонтируя «Золотую лань» и напрасно ожидая два других судна. За Южным тропиком пират подошел к портам, через которые испанцы отправляли в Панаму перуанское серебро. Испанцы чувствовали себя там, и на суше, и на море, в полной безопасности и перевозили ценные грузы без охраны. Ряд таких грузов легко перешел в руки Дрейка. В Кальяо (порт Лимы) на рейде стояли 30 испанских судов, из них несколько хорошо вооруженных. А Дрейк ввел «Золотую лань» в гавань и простоял там всю ночь среди врагов. Моряки на соседних кораблях громко разговаривали о судах, недавно вышедших в Панаму. Утром 14 февраля 1579 г. Дрейк снялся с якоря, нагнал один особенно заинтересовавший его корабль и взял его на абордаж: там оказался богатый груз золота и серебра, подсчет которого длился шесть дней.
В
озвращаться через Магелланов пролив было опасно: Дрейк боялся, что там его ждут испанцы, Когда англичане в июне поднялись до 42° с. ш., они испытали внезапный переход от жары к холоду: падал мокрый снег, снасти обледенели, часто налетали шквалы. В тихую погоду надвигались густые туманы, из-за которых приходилось стоять на месте. Две недели ни по солнцу, ни по звездам нельзя было определить положение корабля. «Когда мы приближались к берегу, мы видели голые деревья и землю без травы, и это в июне и в июле... Берег неизменно отклонялся к северо-западу, как будто шел на соединение с Азиатским материком... Нигде не видели мы следов пролива... Тогда решено было спуститься в более теплые широты: мы находились под 48°, и десять градусов, пройденные нами, перенесли нас в прекрасную страну с мягким климатом». Тихоокеанский берег Северной Америки начинает «неизменно отклоняться к северо-западу» у о. Ванкувер (за 48° с. ш.). Именно эту параллель и указал Флетчер. На самом деле там есть пролив — между о. Ванкувер и материком (Хуан-де-Фука). Англичане могли не заметить его из-за тумана или из-за того, что буря в то время отогнала их слишком далеко от берега, но гораздо правдоподобнее, что Дрейк достиг только 42 — 43° с. ш. (мыс Бланко). Вряд ли такой опытный мореход, как Дрейк, мог допустить ошибку в пять градусов в определении широты, но дело в том, что из-за скверной погоды как раз и не было возможности определить положение корабля. У 38° с. ш. в бухте (теперь Дрейкс-Бей) 17 июня 1579 г. англичане высадились на берег и приступили к ремонту корабля, занявшему шесть недель. Дрейк разбил лагерь и укрепил его. Жители (калифорнийские индейцы) подходили к лагерю группами, но не проявляли враждебных намерений, а только с изумлением смотрели на пришельцев. Англичане раздавали им подарки и старались жестами показать, что они не боги и нуждаются в пище и питье. У лагеря стали собираться толпы индейцев — голые дети, мужчины, большей частью нагие, женщины, носившие «юбки из тростника, растрепанного как пакля, а на плечах — оленьи шкуры». Они приносили пиратам перья и мешки с табаком. Однажды, когда в лагерь пришли вождь, его воины в меховых плащах и толпа голых индейцев с женщинами и детьми, пират решил, что настал момент для присоединения к английским владениям открытой им страны. У одного индейца был «скипетр» из черного дерева, три костяных цепочки и мешок с табаком. «...От имени королевы Дрейк взял в руки скипетр и венок, а вместе и власть над всей страной, назвав ее «Новым Альбионом», на что были две причины: белый цвет прибрежных скал и желание связать страну с нашей родиной, которая некогда так называлась». Перед отплытием Дрейк поставил на берегу столб. На медной пластинке, прибитой к столбу, были вырезаны имя Елизаветы, даты прибытия англичан в страну и «добровольного подчинения» ее жителей королеве. Ниже пират вставил серебряную монету с изображением королевы и ее гербом и вырезал свое имя (пластинка обнаружена в 1923 г., утеряна и вновь найдена в 1926 г.).
Дрейк решил идти от Нового Альбиона через Тихий океан к Молуккам. В конце июля на открытых им о-вах Фараллон (37° 45' с. ш., 123° з. д.) англичане запаслись провизией — мясом морских львов, яйцами и мясом диких птиц — и взяли курс на Марианские о-ва. 65 или 66 дней моряки не видели ничего, кроме неба и моря. В конце сентября вдали показалась земля — один из Марианских о-вов. Но из-за противных ветров Дрейк только в ноябре увидел Молукки. Остановился он у Тернате, выяснив, что правитель острова был врагом португальцев. Англичане получили через него много провизии и двинулись дальше. К югу от Сулавеси, у необитаемого островка, пираты простояли месяц: их судно нуждалось в ремонте, а они сами — в отдыхе. Затем еще месяц корабль блуждал в лабиринте островков и отмелей близ южных берегов Сулавеси, причем едва не погиб, наскочив на риф. У Явы пираты узнали, что невдалеке стоят корабли, такие же большие, как «Золотая лань». Дрейк решил не медлить, не имея ни малейшего желания встретиться с португальцами, и взял курс прямо на мыс Доброй Надежды. «Золотая лань» обогнула мыс в середине 1580 г., а 26 сентября 1580 г. бросила якорь в Плимуте — через 2 года 10 месяцев после того, как покинула Англию, завершив второе, после испанского корабля «Виктория», кругосветное плавание. И Дрейк ставил себе в особенную заслугу, что он был первым командиром, который не только начал, но и закончил кругосветное плавание.
Пиратский «рейд» Дрейка открыл для английских и голландских кораблей морские пути,
известные ранее только испанцам и потругальцам,
Послу Елизавета приказала ответить, что все ценности будут храниться в ее сокровищнице, пока между Англией и Испанией не будут произведены расчеты по взаимным претензиям. Для описи и опечатывания награбленного имущества королева послала чиновника с наказом, чтобы он раньше дал Дрейку возможность «привести все в порядок». Тот, по его собственным словам, «видел желание ее величества, чтобы точные цифры не были известны ни одной живой душе». Еще сильнее англо-испанские отношения обострились в 1586 г., после того как Дрейк, командуя уже целым флотом в 25 судов, разграбил несколько портовых городов на Гаити и у юго-западных берегов Карибского моря. |
||||||||||||||||||||