Великая Северная экспедиция

«Для подыскания известия... имеется ли проход Северным морем», были организованы четыре отряда, получившие отдельные участки северного побережья Азии. Их общая задача заключалась в описи берегов Ледовитого океана от Печорского до Чукотского морей и проверка на практике возможности плавания вдоль берегов Сибири.

З

ападный отряд должен был пройти по двум трудным для судоходства участкам: проливу Югорский Шар (69°42' с. ш.) — между материком и о. Вайгач — и проливу у 73° с. ш., тогда еще безымянному, — между п-овом Ямал и о. Белым. Отряд получил в Архангельске два новых коча (беломорское плоскодонное судно); одним командовал Степан Воинович Муравьев (он же — начальник отряда), вторым — Михаил Степанович Павлов; экипаж обоих кочей состоял из 51 человека. В конце июля 1734 г. оба судна прошли через Югорский Шар в юго-западную часть Карского моря, в то лето совершенно свободную ото льда, пересекли Байдарацкую губу и поднялись вдоль западного берега Ямала, что по-ненецки означает «край земли», до 72°35' с. ш. 18 августа Муравьев приказал повернуть обратно. Зимовали моряки в устье Печоры, близ Пустозерска. Во время плавания и зимой «почитай все, хотя несколько времени, пребывали тяжкими, головными, грудными и цинготными болезнями, паче горячками, больны», — писал С. Муравьев.

Летом 1735 г. С. Муравьев и М. Павлов повторили попытку. 18 августа они разлучились у северо-западного берега Ямала, затем С. Муравьев достиг 73° 11' с. ш., а М. Павлов — 73°04' с. ш. Оба шли, следовательно, уже вдоль западного берега о. Белого и не заметили в тумане входа в пролив (73° с. ш.) между ним и Ямалом, хотя посланные заранее (зимой) на север казаки зажгли костры У западного входа в пролив и видели суда. Море опять было свободно ото льда, и все-таки оба 23 августа повернули обратно и опять прошли мимо пролива. 9 сентября близ устья Печоры суда соединились, а через две недели остановились на зимовку. С. Муравьев и М. Павлов постоянно ссорились друг с другом, «сильно докучали» местным жителям и скверно обращались с подчиненными. На них поступило много жалоб и доносов, оба были отданы под суд и разжалованы в матросы «за многие непорядочные, леностные и глупые поступки».

Начальником западного отряда назначили Степана Гавриловича Малыгина, человека решительного, крутого и жестокого, но искусного и сведущего моряка, ученого-навигатора. Его помощники — лейтенанты Алексей Иванович Скуратов и Иван Михайлович Сухотин, командуя двумя только что построенными ботами, вышли из Архангельска на восток 22 июня 1736 г. У о. Колгуев сильные встречные ветры на целый месяц преградили им путь. Вынужденную стоянку моряки использовали для съемки острова и лишь 6 августа двинулись дальше. Через два дня они прибыли к о. Долгому, лежащему у входа в Хайпудырскую губу, и доставили суда в распоряжение Малыгина, командовавшего кочем «Обь». Затем флотилия проследовала к проливу Югорский Шар. Выяснив, что для дальнейшего плавания коч не пригоден, Малыгин приказал И. Сухотину вернуться в Архангельск на «Оби», находившейся в аварийном состоянии. 19 августа тот двинулся в обратный путь и выполнил опись побережья Баренцева и Белого морей на протяжении около 2,5 тыс. км от Югорского Шара до Архангельска. На карте, составленной им по материалам съемки, нанесены п-ов Канин, о. Колгуев, отмечены мели и указаны глубины.

Тем временем Малыгин и Скуратов в тяжелой ледовой обстановке (как мы теперь знаем, XVIII в. вообще отличался очень суровыми климатическими условиями) в начале сентября провели боты через Югорский Шар, достигли побережья Ямала и сделали попытку продвинуться к северу. Но льды вынудили их отступить, и 18 сентября суда стали на зимовку в устье р. Кары. 7 ноября 1736 г. к зимовщикам присоединился геодезист Василий Михайлович Селифонтов. Еще весной 1736 г. он проделал на оленях маршрут от устья Печоры через Большеземельскую тундру к устью Оби. Летом он описал восточный берег Ямала, поставил на северном участке несколько маяков и на карбасе осмотрел часть южного побережья о. Белого, а затем прошел вдоль северного и северо-западного берега Ямала, расставил и там маяки до 72°35' с. ш., т. е. до пункта достигнутого Муравьевым. Повернув на юг, Селифонтов проследил всю западную береговую линию полуострова, а также побережье Байдарацкой губы до устья Кары, выполнив съемку побережья протяженностью 1800 км. Он стал первым исследователем Ямала (площадь около 122 тыс. км²): в его журнале дано описание не только прибрежных, но и внутренних районов полуострова.

Выйти в море удалось лишь 6 июля 1737 г. Через 17 дней оба бота вошли в пролив Малыгина между Ямалом и о. Белым, ориентируясь по маякам В. Селифонтова. На плавание мелководным проливом длиной 63 км Малыгин и Скуратов затратили 19 дней. Кроме мелей, движению мешали сильные противные ветры и льды, поэтому только 12 августа удалось обогнуть Ямал. По Обской губе суда двинулись на юг уже с попутным ветром, но прибыли в Березов, на р. Оби, лишь 3 октября. В Петербург Малыгин вернулся весной 1738 г. Скуратов же в начале июля 1739 г. на двух ботах (вторым командовал штурман Марк Головин) направился на запад, проделав морем тот же путь в Архангельск в обратном направлении с зимовкой на р. Каре, причем заснял участок побережья между р. Карой и восточным входом в Югорский Шар. Возвратившись в сентябре 1740 г. в Петербург, он и Малыгин составили первую Пути отряда С. Малыгина в 1736 — сравнительно точную карту берегов Баренцева и Карского морей между Архангельском и устьем Оби протяженностью чуть более 4000 км. Впервые на этой карте появляется название «Карское море», данное в память об их зимовках на р. Каре, и изображен п-ов Ямал, об истинных размерах и форме которого до тех пор данных не имелось.

У

второго отряда экспедиции, первоочередная задача которого состояла в описи побережья между устьями Оби и Енисея, было два трудных для судоходства участка: к северу от Явая (73° с. ш.), длинного и узкого северо-западного выступа Гыданского п-ова, и у входа в Енисейский залив — через проливы между островами, тогда совершенно неизученные. Начальником отряда в 1733 г. был назначен Дмитрий Леонтьевич Овцын. Летом 1734 г. он спустился от Тобольска на дубель-шлюпке «Тобол» вниз по Иртышу и Оби и обследовал Обскую губу до 70°04' с. ш. Здесь разразился сильный шторм, и поврежденное судно с трудом удалось довести до устья Оби. Для зимовки команды выбрали Обдорск (ныне Салехард), а сам Овцын с офицерами зимовал в Березове, где познакомился со ссыльной семьей князя А. Долгорукого. Летом 1735 г. Овцын достиг только 68°40' с. ш., но из-за цинги среди команды (болел и он сам) решил вернуться.

Тогда же из Обдорска сухим путем он направил на восток отряд из 13 казаков под командой «ученика геодезии» Федора Степановича Прянишникова, поручив ему разведать старую мангазейскую дорогу на Енисей. Отряд проследовал вдоль южного и юго-восточного берега Обской губы примерно до 75° в. д. и по небольшой р. ХадуттэВпадает в вершину Тазовской губы чуть западнее устья р. Пур. добрался до вершины Тазовской губы. Оттуда он поднялся по р. Таз до зимовья, на месте которого ранее находилась Мангазея, через небольшие водораздельные высоты перевалил в бассейн р. Турухан и осенью 1735 г. прибыл в Туруханск. Во время этого более чем тысячекилометрового маршрута Прянишников вел съемку, около 200 лет остававшуюся единственной: по М. И. Белову, в 20-x гг. нашего века она легла в основу карты Тазовской губы. Журнал Прянишникова, первого исследователя территории, прилегающей к Обской губе, содержит характеристику природы и животного мира крупного региона.

Овцын не добился успеха и в 1736 г., когда близко подходил к оконечности п-ова Явай, дойдя до 72°40' с. ш. Зимой 1737 г. он вновь направил Ф. Прянишникова в пеший маршрут на север от Туруханска. Тот прошел по левому берегу Енисея до устья и выполнил съемку побережья Енисейского залива и Юрацкой губы на протяжении 500 км. Навстречу Прянишникову из Салехарда 21 июля 1737 г. выступил геодезист Михаил Григорьевич Выходцев во главе другого отряда. Ему удалось положить на карту почти все восточное побережье Обской губы. Отряд двигался в основном на оленях, по необходимости используя лодки (например, при формировании Тазовской губы) Из-за позднего времени года Выходцев смог заснять лишь часть западного берега Гыданского н-ова. Затем он повернул на восток и впервые описал южное побережье Гыданской губы. Отказ проводников от дальнейшей работы вынудил его двинуться на юг через центр Гыдана. В конце 1737 г. он вышел к р. Таз, а 14 февраля 1738 г. прибыл в Туруханск. Итогом исследований Ф. Прянишникова и М. Выходцева явилась первая, конечно несовершенная, карта Гыданского п-ова (около 150 тыс. км²), опирающаяся на результаты инструментальной съемки.

Д. Овцын ожидал прибытия судов из Тобольска, где находился «Тобол» и строился бот (одномачтовое судно) «Оби-Почталион». В начале июня 1737 г. в Обдорск их привел старший штурман Иван Никитич Кошелев. Д. Овцын назначил его командиром «Тобола», а сам перешел на новый бот. Оба судна прошли всю Обскую губу, в конце августа достигли в Карском море 74°02' с. ш. и повернули на юго-восток. Обогнув Гыданский п-ов, они вошли в Енисейский залив проливом Овцына — между о-вами Оленьим и Сибирякова — и прибыли к устью Енисея. Зимовали они в низовьях реки. Весной 1738 г., когда Енисей вскрылся, Овцын на «Тоболе» поднялся до Енисейска и отправился оттуда сушей в Петербург с докладом о своем успехе — вторичном открытии морского пути с Оби на Енисей.

По дороге, в Тобольске, Овцына арестовали — по доносу — за связь с ссыльными Долгоруковыми, разжаловали в матросы и под конвоем направили в Охотск в распоряжение В. Беринга. В 1741 г. в качестве адъютанта капитан-командора он плавал на «Св. Петре» к Америке и зимовал на о. Беринга. По возвращении в Петропавловскую гавань Д. Овцын узнал, что по ходатайству В. Беринга восстановлен в офицерском звании. И. Кошелев, оставленный за командира «Тобола», в 1739 г. представил в Адмиралтейств-коллегию «Краткое описание против зее [море] карт от города Тобольска реками Иртышом, Обью, Обским проливом и Северным морем-окияном и рекою Енисеем...». В этом труде он свел результаты работ отряда Д. Овцына за 1734–1737 гг.

После ареста Д. Овцына начальником отряда стал штурман Федор Алексеевич Минин. В 1738–1740 гг. на боте «Оби-Почталион» он трижды пытался выйти из устья Енисея и обогнуть с севера Таймыр: эту задачу, не предусмотренную инструкцией, дал ему Д. Овцын. Летом 1738 г. Ф. Минин проследил и нанес на карту весь восточный берег Енисейского залива и 18 августа обнаружил несколько прибрежных островов и мыс (Северо-Восточный), от которого земля повернула к востоку. Продвинуться дальше в этом направлении бот не смог из-за ледяных полей и начавшихся морозов, и Минин решил возвращаться, несколько дней простояв в удобной гавани чуть южнее мыса.Ныне здесь функционирует порт Диксон — важный пункт Северного морского пути. Открытие этой удобной гавани часто неверно приписывают А. Норденшельду.

Лето 1739 г. пропало не по вине Ф. Минина — поздно подвезли снаряжение и провиант, поэтому в плавание удалось выйти лишь 31 июли 1740 г. Тяжелая ледовая обстановка в Енисейском заливе вынудила остаться еще на одну зимовку. В середине января 1740 г. он направил своего помощника, штурмана Дмитрия Васильевича Стерлегова, в поход на север. В марте–апреле, двигаясь на собачьих упряжках, тот произвел опись побережья Карского моря от мыса Северо-Восточного до 75°29' с. ш., т. е. до мыса Приметного, на протяжении 500 км. Из-за снежной слепоты штурман вынужден был повернуть обратно 14 апреля, а через полмесяца добрался к устью речки, впадающей в Енисей близ 72° с. ш., где, по договоренности с Мининым, стал дожидаться прибытия бота. Минин вышел в плавание лишь 3 июля и вместе с захваченным по пути отрядом Стерлегова достиг пункта у 75°15' с. ш., открыв за устьем Пясины группу островов (шхеры Минина) и выявив Пясинский залив. Сплошные льды заставили бот отступить и вернуться в Туруханск.

На составленной Мининым и Стерлеговым карте впервые нанесены около 1 тыс. км побережья Таймырского п-ова и многочисленные мелкие прибрежные острова, в том числе о. Диксон. Но в Адмиралтейств-коллегии Минину и Стерлегову просто не поверили — азиатский материк не может де заходить так далеко к северу и на карте Морской академии (1741) вместо крупного выступа континента показана сравнительно ровная линия побережья.

Т

ретий отряд экспедиции должен был описать побережье на запад от устья Лены. Основная трудность состояла в том, что за устьем Хатанги берег Таймыра уходил далеко на север — не к самому ли полюсу? Начальник отряда Василий Васильевич Прончищев, который взял с собой из Якутска в экспедицию молодую жену, 7 августа 1735 г. на дубель-шлюпке «Якутск» вышел в море, но уже в конце месяца, дойдя только до устья Оленека, остановился на зимовку: в судне открылась течь и ударили сильные морозы. Весной 1736 г. он заболел цингой, но все-таки 3 августа вышел в море и продвинулся вдоль берега на запад к устью Анабара; он дал краткую характеристику возвышенности (до 315 м), протягивающейся между устьями Оленька и Анабара (теперь кряж Прончищева, длина 180 км). После съемки лимана Анабара Прончищев повернул на север, принял о. Большой Бегичев за устье реки, но усмотрел остров (о. Преображения, названный так ровно год спустя, 14 августа 1739 г., X. П. Лаптевым).

«Якутск» шел вдоль восточных и северо-восточных берегов Таймыра при попутном ветре и довольно хорошей погоде, открыл 16 августа небольшую бухтуС 1913 г. бухта носит имя Марии Прончищевой — первой известной нам полярной путешественницы. Большинство открытых В. Прончищевым объектов названы X. Лаптевым. и несколько островов, в том число о-ва Петра, а на второй и третий день — большой залив (Фаддея), где стояли неподвижные льды, и о-ва Фаддея и Самуила (с 1935 г. о-ва Комсомольской Правды). Западное их Прончищев увидел залив (Торезы Клавенес), ошибочно принятый им за устье р. Таймыры, а к югу в отдалении на материке отметил горы — восточное окончание гор Бырранга. Погода стала портиться, видимость ухудшилась из-за наступавшего с востока тумана. Но моряки продолжали медленное движение к северу, держась чуть восточнее кромки льдов и производя промеры глубин. Вскоре они потеряли из виду берег, на западе появились почти сплошные льды с редкими разводьями, глубины возросли. В момент кратковременного прояснения удалось определиться: «Якутск» находился на 77°29' с. ш. Лавируя во льдах, судно прошло на север еще некоторое расстояние — советские историко-географы доказали, что 20 августа Прончищев достиг 77°50' или даже 77°55' с. ш., т. е. продвинулся севернее мыса Челюскин к восточному входу в пролив Вилькицкого. За время работы Великой Северной экспедиции в арктических морях только «Якутску» удалось проникнуть так далеко на север по чистой воде. Пасмурная погода помешала морякам увидеть архипелаг Северная Земля и самый северный мыс Евразии.

«Из-за великих льдов» и усиливающегося мороза по решению консилиума (совета) судно повернуло к югу. Командир был смертельно болен, и «Якутск» вел штурман Семен Иванович Челюскин. Ни полное безветрие, длившееся около 5 ч, вынудившее идти на веслах при больших холодах, ни сильные штормы, ни ледяные поля, грозившие раздавить суденышко, не смогли помешать полярным мореходам — 28 августа они подошли к устью Оленька. Через день от цинги скончался Прончищев,Его имя с 1913 г. носит восточное побережье п-ова Таймыр; общая длина открытой В. Прончищевым береговой линии полуострова составила около 500 км. а его жена Мария умерла 12 сентября; их похоронили рядом. К декабрю Челюскин завершил составление карты побережья от устья Лены до залива Фаддея и обработку материалов отряда, не выполнившего главного задания — достичь Енисея морским путем. 14 декабря Челюскин двинулся в Якутск на собачьих упряжках и прибыл туда 28 июля 1737 г. В конце лета боцман Василий Медведев привел судно в Якутск.

Начальником отряда был назначен недавно произведенный в лейтенанты Харитон Прокофьевич Лаптев. На отремонтированном «Якутске» он вышел из дельты Лены в море 21 июля 1739 г. курсом на запад и вскоре обнаружил бухту, названную Нордвик. Опись ее, выполненная геодезистом Никифором Чекиным, была повторена лишь в XX в. Продвигаясь далее к западу, X. Лаптев вышел в Хатангский залив и простоял за большой «ледяной горой» до 14 августа, пережидая сильные северные ветры, нагнавшие массу льда. Когда погода улучшилась, «Якутск» двинулся на север вдоль сначала высокого скалистого, а на третий день низкого берега Таймыра, повторяя маршрут В. Прончищева. В отличие от него X. Лаптев вел более точную съемку и давал названия большинству обнаруженных объектов, уже открытых предшественником. Ему не удалось повторить успех В. Прончищева: дальнейший путь преграждали неподвижные льды, дожди все чаще сменялись снегопадом и заморозками. 21 августа одна из поисковых групп, направленных X. Лаптевым на берег под командой Н. Чекина, усмотрела остров (о. Большой из о-вов Комсомольской Правды). В тот же день консилиум (т. е. совет всех унтер-офицеров судна) постановил вернуться в низовья Хатанги, так как подыскать в этих широтах место для зимовки не удалось. Через неделю «Якутск», подгоняемый штормовым попутным ветром, подошел к устью р. Блудной, правого притока Хатанги, открыв по пути остров (Малый Бегичев). На карту были нанесены оба берега Хатангского залива (западный более детально).

Стоянку для судна выбрали в заливчике между устьями pp. Блудной и Понигая. Во время зимовки X. Лаптев ввел питание мороженой рыбой (строганиной) — и в его отряде никто не болел цингой. Зимнее время он решил использовать для изучения внутренних районов Таймыра. Зимой боцман В. Медведев дважды пересек Таймыр: 21 октября 1739 г. он двинулся на собаках на запад до открытой им р. Дудыпты и по ней и р. Пясине спустился к морю. Он смог осмотреть чуть более 40 км побережья к востоку от ее устья — помешали сильные морозы — и в конце апреля 1740 г. тем же путем вернулся к отряду. Длина его санного маршрута в оба конца составила около 2,3 тыс. км.

Весной 1740 г. геодезист Н. Чекин на собачьих упряжках пересек п-ов Таймыр с востока на запад. 23 марта он двинулся от нижней Хатанги к озеру Таймыр — самому крупному северному водоему Земли, а далее по р. Таймыре к ее устью, окончательно доказав, что она впадает в Карское море, т. е. значительно западнее, чем полагал В. Прончищев. Затем он осмотрел морской берег к западу от устья Таймыры на протяжении более 100 км. Оттуда он прошел на север, приняв прибрежные острова (архипелаг Норденшельда, включая о. Русский) за выступ материка. Обойдя его с севера, Н. Чекин, потерявший почти всех собак, 17 мая вернулся на базу. Его поход утвердил X. Лаптева в мысли, что надежнее всего (при условии обеспеченности продуктами и кормом для собак) производить опись берегов п-ова Таймыр зимой сухим путем, но решил сделать еще одну попытку прорваться через льды морем в устье Енисея.

В конце лета 1740 г., как только позволила ледовая обстановка, X. Лаптев двинулся на «Якутске» на север вдоль берега Таймыра. По выходе из Хатангского залива (начало августа) он убедился, что земля, принятая им в прошлом году за полуостров, расположенный севернее бухты Нордвик, отделена от материка проливом (о. Большой Бегичев). «Якутск» прошел до 75°26' с. ш., попал в дрейфующие льды и был раздавлен. Вечером 15 августа команда покинула судно, выгрузила все запасы на льдину, а затем перебралась на берег. Около полумесяца ушло на переброску провианта и имущества, но все спасти не удалось — льдину отнесло от побережья. И X. Лаптев принял верное решение — идти к месту прежней зимовки. 15 октября он вернулся на Хатангу, а через девять дней туда же прибыла группа С. Челюскина, вышедшая позже.

Для описи берегов Таймыра X. Лаптев разбил свой отряд на три партии. Первая под командой С. Челюскина отправилась 17 марта 1741 г. Передвигаясь на трех собачьих упряжках, он к 1 июня описал р. Пясину и участок западного берега полуострова длиной около 500 км; у мыса Лемана он повстречал X. Лаптева. В географической литературе до последнего времени местом встречи считался мыс Стерлегова. В. А. Троицкий доказал, что это произошло в 100 км севернее — у входного мыса залива Миддендорфа. 15 апреля на север двинулась партия Н. Чекина, также на трех упряжках. Он произвел съемку 600 км восточного берега Таймыра от устья Хатанги до 76°35' с. ш., но из-за снежной слепоты 17 мая вернулся к зимовью. Последняя партия, руководимая X. Лаптевым, на двух упряжках ушла в поход 24 апреля, т. е. в начале полярного дня, и но долине Таймыры 6 мая добралась до ее устья. Он первый сообщил о тавгийцах (ныне они называются нганасанами).Нганасаны — малочисленная (около 1 тыс. человек по переписи 1970 г.) народность, говорящая на языке, относящемся к самодийской группе уральской языковой семьи. Основное занятие нганасанов — оленеводство, охота, рыболовство.

Другая запись в путевом дневнике X. Лаптева содержит первую характеристику центральной части гор Бырранга: «...северный берег [озера] весь состоит высокими горами каменными... и вниз по реке, по обе стороны [на протяжении первых 20 км] берега каменные, утесные»;Цитата по кн. И. В. Глушанкова «Навстречу неизведанному», 1980 г. к югу и северу местность ровная. На морском берегу X. Лаптев выполнил астрономические определения и ему стало ясно: устье Таймыры расположено дальше к западу, чем считали до тех нор. Изменив первоначальный план, он двинулся не на запад, к С. Челюскину, а на северо-восток, навстречу Н. Чекину, шедшему, как выяснилось, самым длинным маршрутом. Вместе с солдатом Константином Хорошевым X. Лаптев смог пройти только до 76°42' с. ш. 13 мая он поставил там для Н. Чекина знак и, страдая от снежной слепоты, вернулся в Таймырскую губу.

Едва оправившись от болезни глаз, X. Лаптев пошел на запад, усмотрел и описал несколько островков (из архипелага Норденшельда), но из-за длительных сильных туманов, повторив ошибку Н. Чекина, принял более крупные острова за продолжение материка. Поднявшись к северу, по его данным, до 76°38' с. ш. (истинная широта составляла 77° 10' с. ш. — северная оконечность о. Русского), 25 мая он повернул на юго-юго-запад, вновь увидел несколько островов того же архипелага и опять посчитал их за берег материка; правда, один он уверенно назвал островом (о. Макарова). Как уже отмечалось выше, 1 июня у мыса Лемана X. Лаптев встретил С. Челюскина. Согласно В. Троицкому, в совместном походе они выявили и нанесли на карту ряд бухт, мысов (в том числе Штеллинга и Поворотный) и прибрежных островов.

9 июня оба вернулись к устью Пясины, где вновь разделились: X. Лаптев на лодке поднялся по реке до озера Пясино, а оттуда на оленях добрался до Енисея. С. Челюскин же на собаках, оленях и лодках, вторично положив на карту берег между устьями Пясины и Енисея, догнал Лаптева. В устье р. Дудинки, куда они прибыли 11 августа, их встретил Н. Чекин. После того как были приведены в порядок материалы описи, выяснилось, что незаснятым остался самый тяжелый северный участок длиной 400 км, т. е. все еще не удалось установить, где на севере кончается Таймыр.

Этот важный географический вопрос разрешил С. И. Челюскин и два его спутника — солдаты Антон Фофанов и Андрей Прахов. Из Туруханска, куда отряд X. Лаптева перебрался на зимовку, партия С. Челюскина вышла 5 декабря 1741 г. к устью Хатанги, а 3 апреля 1742 г. начала движение на север. Почти через месяц она добралась до мыса Фаддея — далее простирались неведомые берега. Пасмурные дни сменялись ясными, иногда бушевала метель. 6 мая в ясную погоду удалось определиться — партия находилась на 77°27' с. ш. 8 мая после снежной бури наступило некоторое затишье. Продвинувшись за эти дни всего на 16 км, С. Челюскин увидел мыс, от которого берег поворачивал на юго-запад, и занес в свой походный журнал короткую запись, ставшую знаменитой: «Сей мыс каменный, приярный [обрывистый], высоты средней. Около оного льды гладкие и торосов нет. Здесь именован мною оный мыс Восточно-Северный». Ныне этот мыс (77°41' с. ш.) носит имя Н. Чекина, а самая северная точка Европейско-Азиатского материка и материковой суши вообще — мыс Челюскин (77°43' с. ш.), пройденная С. Челюскиным в полночь с 8 на 9 мая после пересечения небольшого залива, не произвела на него впечатления: в журнале он отметил, что берег здесь очень низкий и песчаный с «небольшим выгибом».Лишь с 1919 г., т. е. через 177 лет после открытия, норвежскому геофизику Харалду Свердрупу, члену экспедиции Р. Амудсена, удалось установить, что именно этот «невзрачный» мыс и есть «макушка» Евразии. Оттуда С. Челюскин повернул на юго-запад и, страдая от снежной слепоты и голода, закончил опись берега у 76°42' с. ш. — пункта, до которого в 1741 г. доходил с запада X. Лаптев. Протяженность заснятого С. Челюскиным побережья составила около 1600 км, общая длина санных маршрутов — 6300 км. Его группу 15 мая выручил К. Хорошев, доставивший продовольствие, а главное, корм для ослабевших собак. Через озеро Таймыр С. Челюскин на собачьих упряжках добрался до верховьев р. Дудыпты, оттуда на лодках, оленях и вновь на лодках 20 июля прибыл в Туруханск. В начале 1743 г. весь отряд достиг Петербурга.

X. Лаптев и его сотрудники, главным образом С. Челюскин, открыли крупный (площадью около 400 тыс. км²) полуостров ТаймырТаймыр (точнее, таймур, таймир) означает «богатый, обильный» — так эвенки «окрестили» р. Таймыру, изобиловавшую рыбой. В 1843 г. А. Ф. Миддендорф распространил это название на весь полуостров. Выступающая к северу часть Таймыра с 1967 г. называется п-овом Челюскин. и засняли более 3,5 тыс. км побережья Азии между Енисеем и Леной. Адмиралтейств-коллегии X. Лаптев представил карту, на которой впервые — и довольно точно — нанесен п-ов Таймыр,Изображение Таймыра на его карте на параллели 73°30' с. ш. занимает 33° 10' по долготе, т. е. длиннее истинного всего лишь на 10 минут. С середины XIX в. из-за ошибки составителя на некоторых картах полуостров «вытягивался» на 38° 15' по долготе. Эту ошибку ряд историко-географов несправедливо приписали X. Лаптеву. pp. Пясина с одноименным озером в истоках, Хатанга с ее составляющими Хетой и Когуем, вытекающими из озера Исей (Ессей), ряд притоков этих рек, а также западная часть озера Таймыр с pp. Верхней и Нижней Таймырой. Практически верно «холмиками» показана южная граница Северо-Сибирской низменности на протяжении 1,5 тыс. км. Карту дополняла научная работа «Описание... [территории] меж реками Лены и Енисея...», содержащая большой географический и этнографический материал, тем более интересный, что он был собран первым образованным исследователем Таймыра. Западное побережье полуострова с 1900 г. получило название берег Харитона Лаптева.

Ч

етвертый, Ленско-Камчатский отряд получил очень широкое основное задание — описать северные берега Азии на восток от Лены до пролива, ведущего в Тихий океан, если такой пролив существует. Адмиралтейств-коллегия, конечно, знала о плаваниях Первой Камчатской экспедиции и Федорова–Гвоздева, но, видимо считала их результаты недостаточно убедительными, так как они не доходили до устья Колымы. Начальником отряда был назначен швед Питер Ласиниус. В июле 1735 г. он на боте «Иркутск» с командой в 52 человека спустился из Якутска по Лене, вышел 7 августа в море и повернул на восток. Уже 14 августа тяжелые льды заставили «Иркутск» отступить. Бот зашел в губу Буор-Хая, в устье р. Хара-Улах, где стал на зимовку. Осенью Ласиниус направил в Якутск четверых людей с рапортом и картой. С наступлением холодов он сократил рацион, вскоре началась цинга, и 19 декабря он же стал ее первой жертвой; к весне 1736 г. умерли еще 39 зимовщиков. Об этом трагическом событии нарочным удалось сообщить в Якутск.

После смерти П. Ласиниуса во главе отряда В. Беринг поставил лейтенанта Дмитрия Яковлевича Лаптева, двоюродного брата X. Лаптева. 31 мая 1736 г. он вышел из Якутска на трех дощаникахДощаник — одномачтовое плоскодонное парусное судно длиной около 28 м и шириной 7 м. с провиантом и снаряжением, спустился по Лене до устья. Оставив здесь груз, отряд прошел до зимовки Ласиниуса. На заново оснащенном «Иркутске», захватив девятерых уцелевших, Д. Лаптев вернулся к устью Лены за припасами. 11 августа он вновь вышел в море и продвинулся до 73° 16' с. ш., но через три дня из-за сплошного льда отступил. Зимовал отряд на нижней Лене. Летом 1737 г. Д. Лаптев привел бот в Якутск и 16 августа поехал в Петербург за инструкциями. На обратном пути из Иркутска в сентябре 1738 г. Д. Лаптев направил своему заместителю штурману Михаилу Яковлевичу Щербинину распоряжение подготовить к морскому походу бот, забросить в дельту Индигирки продовольствие и выполнить по сухопутью ряд исследований. Согласно этому приказу, геодезист Иван Киндяков весной 1739 г. заснял бухту Буор-ХаяВероятно, М. Щербинин также принимал участие в работе — на карте, составленной по их описи, к востоку от устья р. Лены показана «губа Горелая» — на ее берегах в 1932–1934 гг. возник порт Тикси. и побережье моря до дельты Яны на протяжении 500 км, а солдат Алексей Лошкин положил на карту берег между Яной и мысом Святой Нос (около 500 км).

Вернувшись весной 1739 г., Д. Лаптев спустился на «Иркутске» по Лене и 21 июня Быковской протокой вышел из дельты на восток, лишь через месяц добрался до мыса Буор-Хая, преодолевая за день около 5 км. Затем судно попало в узкий канал с плавающими льдинами между побережьем и мощным льдом. В двадцатых числах августа с попутным ветром Д. Лаптев прошел в Восточно-Сибирское море проливом, позже названным его именем. 7 августа на подходе к проливу и 16 августа в проливе к северу от курса судна Д. Лаптев усмотрел два маленьких островка, получивших названия о. Меркурия и о. Диомида, и нанес их на карту.До последнего времени они считались миражами. Ныне доказано, что Д. Лаптев не обманулся — эти клочки суши действительно существовали, но в начале XIX в. были разрушены морем и превратились в мелководные банки. Причина их гибели — в составе слагающих эти острова пород: на 80—90% они представлены льдом, прикрытым тонким слоем лёсса. Он установил также, что мыс Святой Нос расположен не на 7б°20' с. ш., как было показано на имевшейся у «его карте, а на 72°50' с. ш., т. е. на 400 км южнее, и в начале сентября достиг устья Индигирки. Наступившие морозы захватили бот в ледяной плен, и Д. Лаптев решил зимовать в низовьях реки. Здесь произошла неожиданная встреча: сухопутная партия И. Киндякова, заснявшего летом побережье от Святого Носа до Индигирки (500 км), погибая от голода и холода, уже не надеялась на спасение. Из пункта зимовки осенью 1739 г. для изучения территории Д. Лаптев организовал несколько съемочных партий: А. Лошкин заснял берег от Индигирки до р. Алазеи (400 км), М. Щербинин — Яну, И. Киндяков — Индигирку, а сам Лаптев — р. Хрому. И. Киндяков и А. Лошкин положили на карту побережье северных морей на протяжении 2400 км, причем доля Киндякова составила 1500 км, выяснили, что на этом пространстве берег «самый низкий и мокрый, и на... [нем], как в болоте, сухой земли сыскать не можно».Цит. по кн. В. М. Пасецкого «Витус Беринг», 1982. Это были первые достоверные указания на существование Яно-Индигирской и Колымской низменностей. К началу декабря Д. Лаптев составил карту обследованного огромного региона и вместе с материалами описи рек и побережья, а также выписками из судового журнала направил с А. Лошкиным в Петербург; тот быстро доставил их. Весной 1740 г. Киндяков описал берег от Алазеи до Колымы (500 км) и отметил его низменный плоский характер.

В июне 1740 г. с помощью команды из 85 человек из местных Д. Лаптев освободил бот из ледового плена, выведя его по пробитому во льду каналу на чистую воду, но лишь в августе, не задерживаясь у устья Колымы, двинулся на восток. Через 100 км, у мыса Большой Баранов (близ 164° в. д.), судно остановили льды — пришлось вернуться и 23 августа в Нижнеколымском остроге стать на пятую зимовку (для оставшихся в живых спутников П. Ласиниуса она оказалась шестой). И вновь Д. Лаптев организует исследовательские партии: осенью 1740 г. М. Щербинин заснял путь с Колымы по ее притоку Большой Анюй через горы в бассейн Анадыря, в то же время И. Киндяков описал Колыму от устья до верхнего течения.

Летом 1741 г. Д. Лаптев еще раз попытался обогнуть морем Большой Баранов мыс и, хотя теплая погода установилась рано, вновь потерпел неудачу. Тогда он решил закончить морскую часть экспедиции и, ведя опись побережья с судна, вернулся в Нижнеколымск, где доработал карту изученной территории. Общая длина заснятой его отрядом береговой линии составила 2,5 тыс. км. В конце октября 1741 г. Д. Лаптев, отправив в Петербург продолжительное время болевшего М. ЩербининаМ. Щербинин скончался на пути в столицу в Иркутске 1 июня 1742 г. с картой, перебросил свой отряд на собаках по р. Большой Анюй на верхнее течение Анадыря и 17 ноября прибыл в Анадырский острог. Зимой того же года Д. Лаптев направил партию, выполнившую съемку пути от Анадыря до Пенжинской губы. Летом 1742 г. вместе с И. Киндяковым он описал Анадырь до устья и осенью вернулся через горы в Нижнеколымск.

Р

езультаты работы северных отрядов таковы, что независимо от открытия Северо-Западной Америки Берингом и Чириковым экспедицию с полным правом можно назвать Великой. За 10 лет изнурительного труда, ценою многих жизней ее отряды положили на карту берега Северного Ледовитого океана от устья Печоры до мыса Большой Баранов (более 13 тыс. км). Они завершили открытие всего материкового побережья Карского моря и той, лежащей к востоку от Таймыра, акватории Ледовитого океана, которая с 1913 г. по справедливости называется морем Лаптевых, в честь Харитона Прокофьевича и Дмитрия Яковлевича. К востоку от этого моря они положили на карту берега Восточно-Сибирского моря до устья Колымы и побережье за ней до Большого Баранова мыса. Отчетливо выявлены очертания п-овов Таймыр (с самой северной точкой материка — мысом Челюскин) и Ямал, менее отчетливо — форма Гыданского и Тазовского п-овов. Описаны большие участки нижнего, а иногда и среднего течения всех крупных рек бассейна Ледовитого океана к востоку от Печоры до Колымы включительно. Впервые сравнительно точно нанесены на карту части: Карского моря — Байдарацкая, Обская и Тазовская губы, Енисейский и Пясинский заливы; моря Лаптевых — Хатангский и Оленекский заливы, губа Буор-Хая и Янский залив. Собраны данные о климате, приливах и ледовом режиме обследованных морей, выявлены мели и скалы, представляющие опасность для судоходства, определены фарватеры.